Ученые не могут доверить реформирование РАН чиновникам
Так уж случилось, что и в России, и за границей академику, члену Президиума РАН Роберту НИГМАТУЛИНУ много где пришлось поработать. В МГУ стал профессором, в Тюмени организовал Институт механики многофазных систем и одноименную кафедру в Тюменском госуниверситете. Тринадцать лет возглавлял Уфимский научный центр РАН и Академию наук Республики Башкортостан. Был депутатом Государственной Лумы, преподавал, вел научные проекты в университетах США, Франции, Великобритании. Шесть лет руководит Институтом океанологии им. П.П.Ширшова РАН. Почти за 40 лет научной деятельности его интересы расширились значительно.
- Моя область - механика и теплофизика многофазных систем, гидродинамика, волновая динамика и их приложения в атомной энергетике, химических технологиях, нефтедобыче, экологии... - рассказывает Роберт Искандерович. - Завершил работу над учебником "Механика сплошной среды". Учебников по этому предмету около десятка, но я предлагаю, на мой взгляд, более современный вариант. Занимаюсь океанологией - наукой сложной, многопрофильной. Особенно интересны проблемы климата и глобального его потепления. Это очень дискуссионная область, в которой сталкиваются разные точки зрения ученых.
Недавно побывал в Китае на симпозиуме по механике многофазных систем и энергетике (делал пленарный доклад "Многофазный океан и климат"). Были интересные доклады. Китайские коллеги, например, разработали технологию использования энергии угля без выброса в атмосферу углекислого газа. Если этот экологически чистый способ удастся освоить - в энергетике произойдет революция.
А только что вернулся с конференции по инженерной океанологии в Тайнане (Тайвань), там тоже выступал с пленарным докладом. Тайваньские коллеги заинтересованы в сотрудничестве с нашим институтом. Правительство Тайваня выделило крупный грант на совместные исследования с Институтом океанологии. Участники обеих конференций высказали особое уважение к Российской академии наук.
- Можно ли использовать зарубежный опыт для совершенствования организации нашей науки?
- В Академии наук Тайваня работают около 3000 человек, с финансированием, эквивалентным 2,4 миллиона российских рублей на одного сотрудника, это в три (!) раза больше, чем в РАН. Они получают средства из бюджета, но развита и грантовая система. На мой взгляд, и в Китае, и на Тайване система поддержки науки во многом близка к нашей. В России развитие науки неразрывно связано с РАН. Она всегда пользовалась известной свободой в выборе тем для исследований, опираясь на мощные научные школы. В соответствии с их авторитетом распределялись и финансовые ресурсы. В Америке иначе - там "двигателем" служит грантовая система. Получил грант - и работай три года. Система, безусловно, гибкая и подвижная, но не имеет крупных научных школ. Это другая крайность. Совершенствуя организацию науки в нашей стране, нельзя отказываться от собственного опыта. Считаю, нам обязательно надо сохранить систему научных школ, группирующихся вокруг лидеров. Понятно, что и здесь не все гладко: если школа существует 30-40 лет и ее глава теряет былую активность, то само направление постепенно вырождается. Поэтому лучше всего, по моему мнению, объединить обе системы: нашу традиционную (государственную поддержку институтов и научных школ) и грантовую, усиленную программами фундаментальных исследований Президиума и отделений РАН, грантов РФФИ.
Необходимо увеличивать бюджет РФФИ, использовать программы Минобрнауки и других министерств. И при этом не уменьшать академическое финансирование институтов. Нам и так не хватает средств на коммунальные и прочие расходы. Не от хорошей жизни некоторые организации вынуждены сдавать свои площади в аренду. Безусловно, это ставит под удар наш авторитет.
В 2009 году мне удалось поговорить с В.Путиным во время его встречи с нашей экспедицией на Байкале. На знаменитых аппаратах "Мир" Владимира Владимировича и его коллег погрузили на дно Байкала. Юрий Сергеевич Осипов меня попросил не "перегружать" проблемами В.Путина. Поэтому в беседе с ним я затронул лишь один больной вопрос: содержание наших исследовательских судов. Годовых средств на финансирование морских экспедиций хватает, насколько бы вы думали? Всего на семь - десять дней. Вот и приходится "изыскивать возможности": в частности, сдавать суда туристическим фирмам. И я сказал руководителю правительства: добавили бы мне в год стоимость половины футболиста, мы бы выкрутились без всяких аренд. Путин мгновенно понял, что я имею в виду. Если стоимость одного футболиста около 15 миллионов долларов, то Институту океанологии хватит и половины этой суммы. Решили вернуться к этому вопросу после кризиса, но пока не получается.
- Хватит ли футболистов для финансирования всех институтов РАН?
- А разве их мало? Да у нас целые клубы покупают! В стране 200 тысяч семей получают доходы больше миллиона долларов в год. Вот и нужно брать с них соответствующие налоги - примерно 4 триллиона рублей в год. Неплохая добавка к бюджету, учитывая, что все финансирование РАН - 60 миллиардов рублей. Эти 4 триллиона - лишь малая часть национальных ресурсов, которая растрачивается на роскошь и "гульбу" "прослойки", составляющей 0,5%. Передел доходов - это не только акт справедливости, а прогрессивная мера налогообложения, необходимая для развития экономики страны, ее ресурсного обеспечения и повышения покупательского спроса.
Не правы политики, утверждающие, что сначала надо производство поднять, а тогда и налоги перераспределять. Нет! Разделяю точку зрения ведущих экономистов, в том числе нобелевских лауреатов: Джозефа Стиглица, Эрика Маскина, Пола Кругмана и других, считающих, что начинать надо с перераспределения национальных ресурсов, и это важнейший шаг, который вызовет рост производства. Безусловно, добиться этого трудно, но надо. Не для того в 90-е годы прошлого века мы дали возможность пришедшим к власти людям распоряжаться огромными ресурсами, чтобы они выводили их за рубеж, а не вкладывали в отечественную экономику. Увеличение трат на роскошь и финансовые спекуляции произошло в США и Европе. А ведь в годы президентства Эйзенхауэра налоги на большие доходы доходы достигали 90%. Но постепенно богатый класс сумел добиться существенного их сокращения, к началу XXI века баланс нарушился, что и привело к мировому кризису. Умные богачи это понимают. Не зря Бил Гейтс и Баффетт признавались: их налоги составляют меньшую долю, чем у их секретарш.
- Но если Бил Гейтс начнет платить миллионные налоги, сможет ли он и дальше развивать свои производства, создавать новые рабочие места и повышать тем самым спрос?
- Это миф, будто стоит оставить всю прибыль богачам и они вложат ее в экономику. Ничего подобного! Чем больше у богачей денег, тем больше они вкладывают в финансовые операции, добиваясь через спекуляции на рынке приписывания справа нулей к стоимости своих ценных бумаг. Но сейчас речь не о них, а о нашем бюджете, который, уверен, за счет налогообложения может быть увеличен в полтора, а затем и в два раза. Эти средства пошли бы на образование, медицину, культуру, науку, оборону.
- А что делать РАН?
- Из вышесказанного вовсе не следует, что академии нужно сидеть сложа руки и ждать, когда все само наладится. Опыт работы в разных странах заставляет критически посмотреть на нашу систему управления. Увы, она не соответствует современной реальности. У нас традиционно главенствует "академический парламент" - собрание академиков и членов-корреспондентов. В 1990-е годы мы ввели в него и докторский корпус, но он проявлял свою активность только в Сибирском отделении, где я состоял, но не в Москве.
По справочнику РАН, у нас 526 академиков, из них лишь 146 моложе 70 лет, в РАН работают только 96. Члены-корреспонденты моложе, но картина также нерадостная. У возраста есть свои особенности. Плюс - безусловно, опыт, но с возрастом часто теряется интерес к науке, преобладает ощущение, что и так все хорошо или все равно ничего не изменишь. Многие про себя думают: что ты лезешь и что тебе надо? Конечно, есть и такие, кто и в 90 лет работает энергично, с отдачей, но на это полагаться нет смысла.
Увы, сегодняшнее собрание "бессмертных" не соответствует представлениям нынешнего научного сообщества. Помочь исправить положение, на мой взгляд, может и должен докторский корпус, который нужно привлечь к управнию, используя его подвижные знания и большую энергию. Не думаю, что в 40 лет я хуже, чем сейчас, представлял, кто "чего стоит" в науке. Сегодня не только академики должны решать, кто достоин звания "бессмертного", а кто нет. Наиболее сильная часть докторского корпуса не хуже знает приоритеты в науке. Поэтому предлагаю ввести два новых звания: "профессор РАН" и "член научного совета РАН" (поместив их между членом-корреспондентом и доктором наук) с соответствующими академическими стипендиями. Профессоров РАН предлагаю сделать членами Общего собрания РАН. Они должны пользоваться теми же правами, что и другие, в частности, голосовать при выборах академиков и членов-корреспондентов.
Сами выборы должны быть многоступенчатыми. Для начала на научном совете из многих кандидатов на вакансию отбирать три кандидатуры, затем на секции - двух кандидатов из этих трех и на Общем собрании РАН выбрать одного кандидата для утверждения. Это подняло бы пошатнувшийся авторитет самих выборов и авторитет членов РАН. Нужно активизировать работу научных советов, многие из которых лишь числятся в справочнике РАН. Помимо отбора кандидатов на академическую вакансию они должны, например, координировать конкурсы по программам фундаментальных исследований, проводить широкое, гласное обсуждение их результатов. А стоить нововведение со стипендиями для профессоров и членов научных советов будет недорого: по моим расчетам, около 100 миллионов рублей в год. Из 60 миллиардов, это разве много? Тем более, это будет добавка к зарплате самых квалифицированных и активных в настоящее время ученых.
- Извечный вопрос и опять про деньги: что лучше - "тонким слоем" размазывать финансирование по всем институтам или давать больше тем, кто "идет в прорыв "?
- Однозначно ответить нельзя. Да, у нас есть выродившиеся направления, но это вовсе не означает, что институт надо закрывать. Россия - мощнейшая страна, потому должна развивать все направления. Если научный коллектив переживает кризис или выродился, значит, нужно менять руководство и даже весь коллектив ученых и по-новому развивать этот раздел науки. На мой взгляд, это более правильное решение, чем закрыть один институт, а его средства передать другому. Это не наш путь. Хотя корректировка распределения средств в зависимости от состояния исследований должна быть всегда в поле внимания отделений.
Я считаю, что не надо ждать весны, когда академия будет выбирать нового президента и президиум, а уже сейчас взяться за реорганизацию, не взваливая всю ответственность на новых людей. Есть, правда, другая точка зрения: за всю свою историю академия никогда сама себя не реформировала. Преобразования всегда шли "сверху". Но неужели надо ждать, когда за дело возьмутся чиновники? Как они сами говорят, тогда "мало не покажется". Твердо знаю: ни в коем случае реформы нельзя доверять чиновникам. Их уровень и результаты известны. Да, академию есть за что критиковать, но по сравнению с чиновниками мы ангелы. Правда, "земные ангелы" имеют пороки, а потому обязаны их изживать и становиться лучше.
Еженедельная газета научного сообщества ПОИСК (№50 (1228). 14 декабря 2012 г.)
Подготовил Юрий ДРИЗЕ
